Время для жизни [СИ] - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не успел Косов узнать, что она намерена… Она снова присела перед ним на колени:
— А ты кури… не обращай на меня внимания! — и засмеялась!
«И как тут… курить? Не обращать внимания? Издевается!».
Его хватило ненадолго. Зарычав, он с силой затушил окурок папиросы в блюдце, рывком поднял ее и развернул к себе спиной.
— Давай… ну давай же… что ты копаешься?! — постанывала женщина, и даже чуть притопывала ножкой в нетерпении.
И опять резко, не жалея!
— О-о-о-о… чуть больновато… но как же… хорошо!
Да она и сама не давала ему «нежничать» — подавалась навстречу резко, с силой.
— Ой… вот сейчас… Ванечка… а-а-а-х… чуть приотпусти… а-а-а-а…, - замерла, чуть подрагивая, а потом завыла, но быстро опомнилась, зажала себе рот рукой.
Опустилась на руках на стол, легла грудью.
— Еще… еще давай… мальчик мой!
«Мальчик?! Ну, блядь, я тебе сейчас устрою… мальчик! Забудешь у меня… всех здешних мальчиков!».
Он подался назад, не обращая внимание на ее разочарованный «Ах!», вытащил, и чуть приподнял его, грубо вошел. По-другому.
— М-м-м-м… что же ты… резко-то как? Хоть предупредил бы! Ах… ах… а-а-а-х! Ну и ладно… М-м-м-м… давай еще… Еще… Глубже, Ваня… еще глубже!
Теперь уже они вместе замерли, подрагивая и судорожно вздыхая.
— Ой… Ваня… пойди, в выгородке этой… умывальник. Обмойся… А потом и мне надо…
Обычный такой, деревенский рукомойник над раковиной и ветром под ней.
Он снова курил, уже расслаблено сидя на стуле. Лена плюхала водой в выгородке, постанывала и посмеивалась.
— Вот же… грубиян! Ну нельзя же так… с женщиной! Нет, все же дома куда как лучше! Удобнее… или комфортнее. Правда, Ваня? У-у-у… подлец! У меня же болеть теперь будет.
Дождался, когда она выйдет, подойдет к нему, встанет, чуть расставив ножки и уперев руки в бока.
— Извини, Леночка! Что-то на меня нашло… Не нравится, когда меня мальчиком называют.
— Да? Буду знать. Не извиняйся! Мне было хорошо. А то, что болит немного…, поболит и перестанет! Но… Ты же сам хотел поиграть в учительницу и мальчика? А, мальчик?
— Ты опять? Не надо… а то опять больно сделаю!
— Нет… так пока — не надо! А вот отшлепать… можешь!
— Давай эти игры до дома оставим?
— Так ты же опять обманешь! Будешь опять только обещать. Я уже и обижаться устала. Перед Риткой неудобно, она уже смеется. Ну правда, Ваня… Ну что это такое?
— Все, красавица. Сейчас разгребусь с этим концертом и буду посвободнее. Честно!
— Ага… ну — буду надеяться! Только загодя меня предупреди, хорошо?
Косов посмотрел на часы:
— А что, у нас есть еще время?
Завадская подумала и ответила:
— Есть. Я же не обманывала, когда говорила, что там дело небыстрое. Нет, с Рыжей этой твоей — недолго. С танцорами — подольше. А вот с этой Варей… небыстро! Да не беспокойся ты, есть еще время. Сможешь… еще раз?
— Ну… условия, конечно, не те. Но… если ты снова будешь ласкова? Смогу.
— Я буду ласкова! — рассмеялась она, вновь становясь на колени перед ним, — Ой! А он такой холодный… и капельки воды на нем. Бедненький! Надо пожалеть… Но как же мне это нравится!
Уже без прежней экспрессии, развернул Елену к себе лицом, чуть подсадил на стол. Она, понятливая, закинула ему ножки на поясницу.
— Дай я сама… введу. О-о-о-х… хорошо…
И уже вполне себе ласково, не торопясь, даже нежно! Глядя глаза в глаза…
— Мне так хорошо с тобой! Ты разный… То грубый, то нежный… То быстрый, то такой вот… неторопливый. Смотри мне в глаза, не отводи взгляд…
«Опять у нее мутнеют глаза… Накатывает на женщину!».
— А скажи… тебе хорошо с этой… рыжей?
— Зачем ты… Хочешь поговорить?
— Да… я хочу поговорить. Бесстыже так… поговорить. Ну же… не молчи!
— Да, мне с ней хорошо…
— Так же хорошо, как с Фатьмой?
— Н-н-н-е-т… там… совсем по-разному!
— Ох, молодец… понимаешь, да? Со всеми по-разному же, да?
— Да… ты права… по-разному…
— Вот… а со мной тебе как?
— С тобой… с тобой я теряю голову. И… ты очень умелая. Наверное, у меня никого до тебя… такой умелой не было.
— Ой, как мне это нравится… Поглубже сейчас, да. Ах! Да… вот так… Ты правда не обманешь меня?
— Да, обещаю.
— Угу… уже обещал.
— Послушай… а ты за кого сейчас просишь? За себя? Или за Риту?
— За обеих… дурачок. За обеих. Ну… давай… теперь — сильно! М-м-м-м… так-так-так! Еще!
Конец отрывка. Можете выдохнуть и читать дальше!
Они успели. Успокоились. Иван достал Елене трусики со стеллажа, и она даже чуть состирнула их, повесила сушиться под какую-то занавеску. Потом согрела чай в маленьком чайнике на спиртовке.
— А когда, ты говоришь, концерт будет? — задумчиво спросила Елена.
— Тридцатого апреля. Только вот, Елена, — смутился он, — контрамарку я тебе достать не смогу. Нас уже предупредили, что — шиш Вам!
Она засмеялась:
— Вот еще проблема! Сама достану, и на Ритку тоже. А Фатьму с собой брать? — и, хитро посмотрев, усмехнулась.
Иван почесал затылок:
— Ты знаешь, было бы неплохо. Ну что она там, дома все сидит. Хоть развеется. Но вот будет ли она свободна в тот день — я не помню.
Елена отмахнулась:
— Это тоже решаемо!
— Только, сама понимаешь, подойти я к Вам не смогу — времени не будет.
Когда в двери осторожно постучали, они уже тихо-мирно разговаривали, попивая чай.
— Да, кто там? — Елена подошла к двери, открыла замок.
— Елена Георгиевна! Здесь вот… дамочка… по поводу юноши интересуется. Извините, что побеспокоила, — у дверей стояла одна из мастеров, а через плечо ей заглядывала, конечно же, Лиза.
Мордашка у нее была злая. И стала смешно меняться со злости на удивление, даже — на обескураженность.
— Ой! Извините! А я думала… Простите, Елена Георгиевна!
— Что ты думала, милочка? Что я сейчас гнусно насилую этого юношу? — льда в голосе Завадской было столько, что… можно было хладокомбинат открывать! — Мы, как ты видишь, пьем чай! Нам, знаешь ли, есть о чем поговорить!
— Еще раз извините! — сейчас Лизу было даже жалко. Уж такой у нее был потерянный вид.
«Надо выручать подругу, а то ее Елена сейчас живьем съест!».
Косов поднялся из-за стола, подошел к двери и спросил:
— Что-то случилось, Лиза? Елена Георгиевна! Разрешите я поговорю со своей подругой?
— Это Ваша подруга, Иван? Ну что ж… Теперь понятно, почему девочка переживает. Знаете, милочка, мне это даже
